Главная >> История России 1900—1945 гг. 11 класс. Данилов

Глава 3. Политическая борьба и поиски модели развития 1921—1929 гг.

§ 14—15. Духовная и повседневная жизнь в послереволюционные годы (продолжение)

Власть и религии «угнетенных народов»

В отношении других религиозных конфессий политика государства в первое десятилетие советской власти была более терпимой и избегала, за определенными исключениями, открытого противостояния.

Ислам и буддизм рассматривались как религии угнетенных народов, и новая власть считала правомерным рассчитывать на симпатии этих народов и на их поддержку. Целенаправленного уничтожения неправославного духовенства в эти годы не проводилось. Все существовавшие до революции ограничения в отношении лиц иудейского исповедания исчезли. Это позволило части еврейского населения, стремившейся получить образование и работу, переехать в центральную часть страны, в крупные города. Появлялись новые институты, обеспечивавшие церковное управление. Так, в 1922 г. было образовано Центральное духовное управление буддистов с резиденцией в дацане недалеко от Улан-Удэ.

Идея о том, что советская власть не противоречит исламу, активно поддерживалась известными татарскими революционерами и мыслителями М. Вахитовым и М. Султан-Галиевым. Для пропаганды социалистических идей широко использовались выдержки из Корана, ссылки на укорененные в сознании мусульман идеи справедливости, помощи бедным. В рамках реализации данного курса в национальной политике руководство большевиков поддержало идею создания национальных автономий мусульман (Татарско-Башкирской и Горской республик). Это укрепляло авторитет новой власти среди населения Поволжья и Кавказа и подрывало националистические настроения в среде национальной интеллигенции.

Однако усиление антирелигиозной пропаганды к концу 20-х гг. сказалось и на положении ислама, который стал рассматриваться государством как серьезное препятствие на пути социалистического строительства. Стали вводиться жесткие ограничения, аналогичные мерам в отношении православия. К началу 30-х гг. различия в отношении власти к бывшей государственной религии и религиям «угнетенных народов» фактически сошли на нет.

Просвещение, образование и идеология

Приоритетным направлением образовательной политики после революции стала борьба за всеобщую грамотность. При Народном комиссариате просвещения в 1920 г. была создана Всероссийская чрезвычайная комиссия по ликвидации безграмотности. Все граждане в возрасте от 8 до 50 лет были обязаны учиться грамоте, но чрезвычайные меры касались в первую очередь взрослого крестьянского населения. Выпуск массовыми тиражами политической литературы дополнялся средствами наглядной агитации. В борьбу с неграмотностью были вовлечены миллионы людей, и она дала заметные результаты. К концу 20-х гг. около половины населения СССР в возрасте старше 9 лет умело читать и писать, хотя сохранялся большой разрыв между городом и селом, а женщины по-прежнему отставали по уровню грамотности от мужчин.

Разработанные в 1918 г. «Основные принципы Единой трудовой школы» предусматривали создание 9-летней трудовой школы двух ступеней, обязательной для детей 8—17 лет. Тем самым был ликвидирован существовавший до революции разнобой в организации среднего образования. Однако для осуществления подобных планов первоначально не имелось материальной базы. К всеобщему обязательному начальному образованию в сельской местности и семилетнему в городах страна перешла только в 1930 г.

Большое значение придавалось внешкольной воспитательной работе. В 1922 г. возникла пионерская организация (первые отряды пионеров появились при фабриках и заводах в 1919 г.). Пионерское движение быстро вытеснило «буржуазное» скаутское, переняв при этом принципы его организации — игровые формы работы, институт вожатых и объединение детей по отрядам.

Еще в 1918 г. был создан комсомол (Российский, затем Всесоюзный ленинский коммунистический союз молодежи), куда политически активные молодые люди могли вступать с 14 лет. Комсомол рассматривался как опора и кадровый резерв компартии. Комсомольцы нередко составляли костяк институтов советской власти, особенно в деревне, активно вовлекались в работу органов правопорядка. Массовые молодежные союзы занимались не только политической работой, но и организацией взаимопомощи и молодежного досуга.

Другой сферой приоритетного внимания большевистских властей стала борьба с беспризорностью. В годы Гражданской войны детская беспризорность приняла масштабы национального бедствия. Для организации работы по решению проблемы была создана Детская комиссия ВЦИК во главе с руководителем ВЧК Ф.Э. Дзержинским. Задержанных беспризорников отправляли в трудовые колонии для малолетних правонарушителей и трудовые коммуны (первый советский звуковой фильм «Путевка в жизнь», вышедший на экран в 1931 г., был посвящен истории такой коммуны). Уже в 1922 г. в детских домах и трудкоммунах воспитывалось более 500 тыс. детей.

В ходе организации воспитательной работы с беспризорниками и трудными подростками большую известность получила педагогическая деятельность А.С. Макаренко. Он организовал под Полтавой первую трудовую колонию для несовершеннолетних правонарушителей, которой было присвоено имя М. Горького. Основным принципом работы колонии было воспитание путем вовлечения подростков в общественно полезный труд в сплоченном вокруг общего дела коллективе.

Перестройка системы высшего образования

В программы обучения и организацию высшего образования после революции активно внедрялся классовый подход. При приеме в вузы предпочтение отдавалось молодежи рабоче- крестьянского происхождения, хотя формально образование было доступно всем. Приемные экзамены отменялись (они вернулись только в середине 20-х гг.). Для вовлечения в учебный

процесс не имевшей среднего образования рабочей и крестьянской молодежи были созданы рабфаки (рабочие факультеты), на них обучали по сокращенным программам. Выпускники рабфаков могли поступать в вузы. В 1925 г. появились рабочие университеты. Для желающих учиться без отрыва от работы возникли вечерняя и заочная формы обучения. За годы советской власти через эту систему прошла значительная часть будущих специалистов массовых профессий, в первую очередь инженеров и педагогов.

Наука и научная жизнь

При новой власти общественные и гуманитарные науки должны были решать в первую очередь идеологические задачи. Поэтому организация не только преподавания, но и исследований на этих направлениях была радикальным образом пересмотрена. Перед новыми научными учреждениями гуманитарного профиля ставились как общетеоретические, так и сугубо прикладные задачи. Так, созданный в 1924 г. под руководством Е.С. Варги Институт мирового хозяйства и мировой политики готовил материалы для руководства страны по оценке перспектив роста противоречий мирового капитализма и военных конфликтов.

Помимо разветвленной сети государственных учреждений, в 20-е гг. активно действовала и сеть кружков и обществ, группировавшихся вокруг маститых ученых дореволюционных времен, таких, как историк С.Ф. Платонов.

Забвению на долгие годы были преданы идеи М.М. Бахтина, выдающегося ученого, с именем которого связано становление отечественной школы культурологических и литературоведческих исследований. Между тем именно на 20-е гг. пришелся взлет его творчества, осмысливавшего человеческое бытие и мышление как общение, диалог.

Толчком к развитию экономической науки стала беспрецедентная по масштабам в новейшей истории ломка общественных отношений, происходившая на глазах и при участии занимавшихся осмыслением новой социальной реальности ученых. Известные социал-демократы экономисты В.Г. Громан и В.А. Базаров, работавшие в Госплане, представили новые методы выведения «баланса» народного хозяйства (оценки состояния экономического развития) и подготовки экономических прогнозов. Разработанные ими принципы планирования исходили из понимания экономики переходного периода как разновидности экономики капиталистической. Известный экономист, специалист по крестьянскому хозяйству и писатель А.В. Чаянов обосновал пути развития кооперации на селе, он возглавил созданный Институт сельскохозяйственной экономики и политики. Мировое признание получили работы Н.Д. Кондратьева по теории длинных волн (циклов) экономического развития, они открыли дорогу новой методологии исследований мировой экономики. Правда, идеи Чаянова и Кондратьева плодотворно использовались только зарубежной наукой, в Советском Союзе они были отвергнуты как не соответствовавшие классовому подходу.

Но в целом в развитии общественных наук, обслуживавших идеологические цели, наметилось отставание от мирового уровня. В то же время потребности форсированного экономического и военного развития предопределили серьезные прорывы в фундаментальных и прикладных исследованиях в естественных науках. Эти исследования были поставлены под государственное управление.

Большие научные силы были сосредоточены на непосредственно связанных с производством направлениях, таких, как разработка и научное обеспечение плана электрификации страны (ГОЭЛРО), гидроэнергетики, котлостроения, транспортного машиностроения. В.И. Вернадский организовал Радиевый институт.

Развитие фундаментальных исследований было связано в первую очередь с обеспечением научно-технического прогресса на перспективных направлениях модернизации экономики. В 20-е гг. плодотворно работают И.П. Павлов, руководивший получившими широкую известность исследованиями в области физиологии, Н.Д. Зелинский (нефтехимия), А.П. Карпинский и А.Е. Ферсман (геология), С.А. Чаплыгин (аэродинамика) и др. Вместе с тем многие ученые не приняли идейные установки и политику новой власти, и это неприятие отразилось на развитии научной мысли в России, на личной судьбе научных работников и на судьбах всей русской интеллигенции.

Интеллигенция и революция

Раскол, характерный для российского общества на протяжении нескольких столетий после преобразований Петра I, в ходе революционных потрясений и Гражданской войны резко усилился. Особенно глубоким оказалось размежевание в среде интеллигенции.

Уже по отношению к участию России в Первой мировой войне после патриотического подъема в ее начале обнаружились непримиримые расхождения в оценках. Для значительной части мыслящих людей неудачи и потери военного времени стали свидетельством приближения моральной и политической катастрофы и неизбежности падения монархии. Но по вопросу о путях преодоления кризиса и будущего развития страны точки зрения были диаметрально противоположными.

События февраля 1917 г. вызвали положительный отклик у тех, кто критиковал прежний режим, а таких в среде интеллигенции было большинство. Поэт В. Хлебников приветствовал революцию гимном свободе, выразив воцарившиеся на тот момент в обществе настроения:

Свобода приходит нагая,
Бросая на сердце цветы,
И мы, с нею в ногу шагая,
Беседуем с небом на «ты».

Ставшая вскоре очевидной неспособность Временного правительства контролировать ситуацию в стране подняла волну критики новой власти. Однако реакция на события Октября 1917 г. не была однозначной. Революционные перемены открывали дорогу социальному творчеству, и это стало лейтмотивом деятельности убежденных в необходимости сотрудничества с новой властью представителей творческой интеллигенции.

А.А. Блок в статье «Интеллигенция и революция» (январь 1918 г.) констатировал, что «весь европейский воздух изменен русской революцией», и выразил убежденность в том, что хотя «России суждено пережить муки, унижения, разделения, но она выйдет из этих унижений новой и — по-новому — великой». Образы революционной стихии воплощают вихрь, метель, вьюга, буря, которыми овеяны герои его знаменитой «революционной поэмы» «Двенадцать».

Правда, у многих принявших революцию как неизбежность, закономерность или печальный итог нерешенных задач российской модернизации политическая действительность и повседневная жизнь первых послереволюционных лет только усугубили пессимизм в отношении своего места в будущей России. Мыслящие люди стремились понять, «куда несет нас рок событий» (выражение поэта С.А. Есенина), если во имя «светлого завтра» сегодня предаются забвению гуманистические ценности и нравственные принципы, а люди разделились на «своих» и «чужих» и считают себя вправе уничтожать друг друга.

Противники установившегося большевистского режима заговорили о наступлении «окаянных дней» (И.А. Бунин). В 1918 г. появился первый итог коллективного осмысления происходящего, продолжавший традиции сборников «Проблемы идеализма» и «Вехи». Авторы статей книги «Из глубины. Сборник статей о русской революции» (Н.А. Бердяев, С.Н. Булгаков, Вяч.И. Иванов, П.И. Новгородцев, П.Б. Струве, С.Л. Франк и др.) размышляли об «историческом смысле русской революции» и об отношении к ней русской интеллигенции.

Формирование «разделенной культуры». Русское зарубежье

Развитие внутренней духовной оппозиции режиму продолжалось в течение всего периода существования советской власти. Уже в ее первые месяцы начался исход многих в эмиграцию, из которой вернуться суждено было очень немногим. За границу вместе с отступавшей белой армией хлынул поток беженцев. Особенно массовый и трагический исход произошел из Крыма после разгрома войск П.В. Врангеля в конце 1920 г. Тогда около 200 тыс. человек покинули страну на кораблях, спасаясь от страшного голода и репрессий со стороны новой власти (об этом повествует пьеса М.А. Булгакова «Бег» и фильм, снятый в СССР в 1970 г.; страшное свидетельство о голоде в Крыму оставил переживший его и эмигрировавший затем писатель И.С. Шмелев в книге «Солнце мертвых»).

В 1922—1923 гг. в результате решения руководства Советской России из страны были высланы представители гуманитарной интеллигенции, в которых власти видели своих убежденных идейных противников. Среди них были выдающиеся философы, социологи, историки, журналисты, писатели Н.А. Бердяев, С.Е. Трубецкой, Н.О. Лосский, И.А. Ильин, П.А. Сорокин, Л.П. Карсавин, М.А. Осоргин и многие другие. Эта акция получила неофициальное название «философский пароход».

В 1922 г. беженцам из России для оформления их правового положения на чужбине стали выдавать особое удостоверение личности — «нансеновский паспорт» (знаменитый полярный исследователь Ф. Нансен возглавлял комитет Лиги Наций по оказанию помощи беженцам и сделал многое для облегчения их положения).

В эмиграции оказались люди всех сословий, но больше всего среди них было военных. Центрами русской эмиграции стали Югославия, Болгария, Чехословакия, Эстония, Франция, Германия. Немалое число эмигрантов сосредоточилось в Харбине (Китай). «В рассеянии» оказались около 1,5—2 млн жителей бывшей Российской империи. Чехословакия стала центром русского образования, в Праге работал единственный в мире за пределами СССР русский университет. В Берлине сосредоточилась издательская деятельность. Самая большая колония российских эмигрантов к середине 20-х гг. образовалась во Франции, в первую очередь в Париже, который стал главным культурным центром эмиграции. Здесь работали многочисленные русские школы, библиотеки, печатались книги и газеты. Здесь же находились центры организаций, распределявших средства для поддержки нуждающихся русских эмигрантов.

Храм Александра Невского в Париже стал главным храмом Русской православной зарубежной церкви (РПЦЗ).

Осмыслению опыта русской революции и тенденций европейского развития посвящена изданная в Берлине работа Н.А. Бердяева «Новое средневековье. Размышления о России и Европе», она принесла автору мировое признание.

Художественная культура «второй России»

В столкновении точек зрения на пути развития России происходило становление художественной культуры русского зарубежья. Это беспрецедентное в истории явление взрастило литературу, без которой сегодня не мыслится русская словесность XX в. В эмиграции оказались около половины известных писателей, поэтов, публицистов. В русле традиций русской литературы работали И.А. Бунин, А.Н. Толстой (вернулся в СССР в 1923 г.), А.И. Куприн (возвратился на Родину накануне своей смерти в 1937 г.), Б.К. Зайцев. Пронзительную автобиографическую прозу о жизни в Замоскворечье, о духовной красоте людей и чистоте их веры опубликовал И.С. Шмелев («Лето Господне», «Богомолье»). Своими произведениями он вернул чувство Родины и дома тысячам тосковавших по России и навсегда разлученных с ней русских людей. Однако читательская аудитория таких книг была ограничена той же эмигрантской средой, а их тиражи были мизерными.

За рубежом оказались поэты, чье творчество было неразрывно связано с культурой Серебряного века, — Вяч. И. Иванов, К.Д. Бальмонт, И. Северянин, З.Н. Гиппиус. В эмиграции прошла большая часть творческой жизни М.И. Цветаевой, Г.В. Иванова, И.В. Одоевцевой, В.Ф. Ходасевича. Многие писатели и поэты, даже самые известные, бедствовали. Другие (В.В. Набоков) успешно писали на двух языках, постепенно все больше переходя на иностранный, и, напротив, завоевали широкую известность. Но таких были единицы.

В начале 20-х гг. выехал на гастроли и не вернулся в Советскую Россию Ф.И. Шаляпин. Для многих, даже ничего не знавших о русской культуре людей именно гений Шаляпина олицетворял «русскую душу», у артиста была мировая слава. С ней могла, вероятно, сравниться известность С.В. Рахманинова как композитора и особенно как пианиста-виртуоза. Большую известность и признание получило музыкальное творчество И.Ф. Стравинского. У русских эмигрантов были особо любимые артисты, среди них А.Н. Вертинский, создатель нового направления эстрадного исполнительства, и знаменитый «курский соловей» Н.В. Плевицкая, исполнительница «Галлиполийского гимна» (Галлиполи — порт на северо-западе Турции, сюда приходили корабли с беженцами из России), песни, посвященной «великому исходу»:

Занесло тебя снегом, Россия,
Замело сумасшедшей пургой.
И холодные ветры степные
Панихиды поют над тобой.

Особой гордостью русской эмиграции был балет, до 1929 г. с большим или меньшим размахом продолжались популярные до Первой мировой войны «Русские сезоны» С.П. Дягилева. На балетной сцене блистали А.П. Павлова, Т.П. Карсавина, В.Ф. Нижинский, М.М. Фокин. С успехом продолжал сниматься выдающийся актер отечественного немого кино И.И. Мозжухин.

Мировое признание пришло и к представителям других, не связанных со словом областей художественного творчества. Художники «Мира искусства» А.Н. Бенуа, М.В. Добужинский, Л.С. Бакст, И.Я. Билибин участвовали в постановках музыкальных спектаклей.

<<< К началу параграфа                       Окончание параграфа >>>