«Медной горы Хозяйка»

Пошли раз двое наших заводских траву смотреть. А покосы у них дальние были. За Северушкой¹ где-то. День праздничный был, и жарко — страсть. Парун² чистый. И оба в горе робили³, на Гумешках⁴ то есть. Малахит- руду добывали, лазоревку тоже. Ну, когда и королёк⁵ с витком попадали и там протча, что подойдёт.

¹ Северу́шка — приток реки Чусовой.
² Пару́н — жаркий день после дождя.
³ Ро́били — работали.
⁴ Гуме́шки (от устар. «гуменце» — невысокий пологий холм) — Гумешевский рудник. Медная гора, или просто Гора, — вблизи Полёвского завода. Одно из мест со следами древних разработок, богатое месторождение углекислой меди (малахита).
⁵ Королё́к — самородная медь с кристаллами.

Один-то молодой парень был, неженатик, а уж в глазах у его зеленью отливать стало. Другой постарше. Этот и вовсе изробленный⁶. В глазах зелено, и щёки будто зеленью подёрнулись. И кашлял завсе⁷ тот человек.

⁶ Изро́бленный — инвалид.
⁷ За́все — постоянно.

В лесу-то хорошо. Пташки поют-радуются, от земли воспарение, дух лёгкий. Их, слышь-ко, и разморило. Дошли до Красногорского рудника. Там тогда железную руду добывали. Легли, значит, наши-то на травку под рябиной да сразу и уснули. Только вдруг молодой — ровно его кто под бок толкнул — проснулся. Глядит, а перед ним на грудке руды у большого камня женщина какая-то сидит. Спиной к парню, а по косе видать — девка. Коса ссизачёрная и не как у наших девок болтается, а ровно прилипла к спине. На конце ленты не то красные, не то зелёные. Сквозь светеют и тонко этак позванивают, будто листовая медь. Дивится парень на косу, а сам дальше примечает. Девка небольшого росту, из себя ладная и уж такое крутое колесо — на месте не посидит. Вперед наклонится, ровно у себя под ногами ищет, то опять назад откинется, на тот бок изогнётся, на другой. На ноги вскочит, руками замашет, потом опять наклонится. Одним словом, артуть- девка⁸. Слыхать — лопочет что-то, а по-каковски — неизвестно, и с кем говорит — не видно. Только смешком всё. Весело, видно, ей.

⁸ Арту́ть-де́вка — подвижная, быстрая.

Парень хотел было слово молвить, вдруг его как по затылку стукнуло.

— Мать ты моя, да ведь это сама Хозяйка! Её одёжа- то. Как я сразу не приметил? Отвела глаза косой-то своей.

А одёжа, и верно, такая, что другой на свете не найдёшь. Из шёлкового, слышь-ко, малахиту платье. Сорт такой бывает. Камень, а на глаз, как шёлк, хоть рукой погладить.

«Вот, — думает парень,—беда! Как бы только ноги унести, пока не заметила». От стариков он, вишь, слыхал, что Хозяйка эта — малахитница-то — любит над человеком мудровать.

Только подумал так-то, она и оглянулась. Весело на парня глядит, зубы скалит и говорит шуткой:

— Ты что же, Степан Петрович, на девичью красу даром глаза пялишь? За погляд-то ведь деньги берут. Иди-ка поближе. Поговорим маленько.

Парень испужался, конечно, а виду не оказывает. Крепится. Хоть она и тайна сила, а всё ж таки девка. Ну, а он парень, ему, значит, и стыдно перед девкой обробеть.

— Некогда, — говорит, — мне разговаривать. Без того проспали, а траву смотреть пошли.

Она посмеивается, а потом и говорит:

— Будет тебе наигрыш вести. Иди, говорю, дело есть.

Страница 2 >>>