|
|
|
|
|
B. Г. Короленко
В дурном обществе III. Я приобретаю новое знакомство (продолжение)Мы стали друг против друга и обменялись взглядами. Оглядев меня с головы до ног, мальчишка спросил: — Ты здесь зачем? — Так, — ответил я. — Тебе какое дело? Мой противник повёл плечом, как будто намереваясь вынуть руку из кармана и ударить меня. Я не моргнул и глазом. — Я вот тебе покажу! — погрозил он. Я выпятился грудью вперёд. — Ну, ударь... попробуй!.. Мгновение было критическое; от него зависел характер дальнейших отношений. Я ждал, но мой противник, окинув меня тем же испытующим взглядом, не шевелился. — Я, брат, и сам... тоже... —сказал я, но уже более миролюбиво. Между тем девочка, упёршись маленькими ручонками в пол часовни, старалась тоже выкарабкаться из люка. Она падала, вновь приподымалась и наконец направилась нетвёрдыми шагами к мальчишке. Подойдя вплоть, она крепко ухватилась за него и, прижавшись к нему, поглядела на меня удивлённым и отчасти испуганным взглядом. Это решило исход дела; стало совершенно ясно, что в таком положении мальчишка не мог драться, а я, конечно, был слишком великодушен, чтобы воспользоваться его неудобным положением. — Как твоё имя? — спросил мальчик, гладя рукой белокурую головку девочки. — Вася. А ты кто такой? — Я Валек... Я тебя знаю: ты живёшь в саду над прудом. У вас большие яблоки. — Да, это правда, яблоки у нас хорошие... Не хочешь ли? Вынув из кармана два яблока, назначавшиеся для расплаты с моею постыдно бежавшей армией, я подал одно из них Валеку, другое протянул девочке. Но она скрыла своё лицо, прижавшись к Валеку. — Боится, — сказал тот и сам передал яблоко девочке. — Зачем ты влез сюда? Разве я когда-нибудь лазал в ваш сад? — спросил он затем. — Что ж, приходи! Я буду рад, — ответил я радушно. Ответ этот озадачил Валека; он призадумался. — Я тебе не компания, — сказал он грустно. — Отчего же? — спросил я, искренне огорчённый грустным тоном, каким были сказаны эти слова. — Твой отец — пан судья. — Ну так что же? — изумился я чистосердечно. — Ведь ты будешь играть со мной, а не с отцом. Валек покачал головой. — Тыбурций не пустит, — сказал он, и, как будто это имя напомнило ему что-то, он вдруг спохватился: — Послушай... ты, кажется, славный хлопец, но всё-таки тебе лучше уйти. Если Тыбурций тебя застанет, будет плохо. Я согласился, что мне действительно пора уходить. — Как же мне отсюда выйти? — Я тебе укажу дорогу. Мы выйдем вместе. — А она? — ткнул я пальцем в нашу маленькую даму. — Маруся? Она тоже пойдёт с нами. — Как, в окно? Валек задумался. — Нет, вот что: я тебе помогу взобраться на окно, а мы выйдем другим ходом. С помощью моего нового приятеля я поднялся к окну. Отвязав ремень, я обвил его вокруг рамы и, держась за оба конца, повис в воздухе. Затем, опустив один конец, я спрыгнул на землю и выдернул ремень. Валек и Маруся ждали меня уже под стеной снаружи. Солнце недавно ещё село за гору. Город утонул в лилово-туманной тени, и только верхушки высоких тополей на острове резко выделялись червонным золотом, разрисованные последними лучами заката. — Как хорошо! — сказал я, охваченный свежестью наступающего вечера и вдыхая полной грудью влажную прохладу. — Скучно здесь... — с грустью произнёс Валек. — Вы все здесь живёте? — спросил я, когда мы втроём стали спускаться с горы. — Здесь. — Где же ваш дом? Я не мог себе представить, чтобы дети могли жить без «дома». Валек усмехнулся с обычным грустным видом и ничего не ответил. Пройдя меж камышей по высохшему болоту и переправившись через ручеёк по тонким дощечкам, мы очутились у подножия горы, на равнине. Тут надо было расстаться. Пожав руку моему новому знакомому, я протянул её также и девочке. Она ласково подала мне свою крохотную ручонку и, глядя снизу вверх голубыми глазами, спросила: — Ты придёшь к нам опять? — Приду, — ответил я, — непременно!.. — Что же, — сказал в раздумье Валек, — приходи, пожалуй, только в такое время, когда наши будут в городе. — Хорошо. Я посмотрю, когда они будут в городе, и тогда приду. А пока прощайте! — Эй, послушай-ка! — крикнул мне Валек, когда я отошёл на несколько шагов. — А ты болтать не будешь о том, что был у нас? — Никому не скажу, — ответил я твёрдо. — Ну вот, это хорошо! А этим твоим дуракам, когда станут приставать, скажи, что видел чёрта. — Ладно, скажу. — Ну, прощай. — Прощай. Густые сумерки залегли над Княжьим-Веном, когда я приблизился к забору своего сада. Над замком зарисовался тонкий серп луны, загорелись звёзды. Я хотел уже подняться на забор, как кто-то схватил меня за руку. — Вася, друг! — заговорил взволнованным шёпотом мой бежавший товарищ. — Как же это ты?.. Голубчик!.. — А вот, как видишь... А вы все меня бросили!.. Он потупился, но любопытство взяло верх над чувством стыда, и он спросил опять: — Что же там было? — Что! — ответил я тоном, не допускавшим сомнения. — Разумеется, черти... А вы — трусы. И, отмахнувшись от сконфуженного товарища, я полез на забор. <<< К началу III Продолжение IV >>>
|
|
|