Кавказский пленник

Так весело было в саду! Цвела черёмуха, высоко в воздухе вздымая пенистые гроздья цветов. Сережки на берёзах уже отцвели, но сквозным кружевным шатром зыбилась на ветру молодая, ещё изумрудная листва. На старой лиственнице у пристани по всем лапам свежо зеленели пучками мягкие иголочки, и между ними алые точки — цвет. На клумбе тёмными сморчками повылезли из тёплой земли ещё не развернувшиеся листья пионов. Воробьи стайками перелетали с клена на берёзу, с берёзы на крышу сарая: кричали, кувыркались, дрались, — просто так, от избытка жизни, как дерутся школьники, разбегаясь по домам после уроков. Над скворечницей, как приклеенный, сидел на кленовой ветке скворец, смотрел на солнце, на весёлую рябь речонки... В такой чудесный день никакие хозяйственные заботы в птичью голову не шли. А вдоль решётчатого забора, отделявшего сад от соседней усадьбы, бешено носились псы: по ту сторону, распластавшись почти до земли, шоколадно-чёрная такса, по эту — дворняжка Тузик, лохматая серая муфта с хвостом в виде вопросительного знака... Добегали до края ограды, поворачивались и стремительно мчались назад. До тех пор, пока, высунув языки, в изнеможении не падали наземь. Бока ходили ходуном, глаза весело перемигивались. Мчаться вперёд... Большего собачьего удовольствия ведь и на свете нет!

Внизу, за ещё сквозными кустами сирени, покачивалась на Крестовке пристань. Мало кто из петербуржцев знал, что в самой столице выбегает к Елагину мосту такая захолустная речонка, омывая северный край Крестовского острова. А речка была славная... Переливалась солнечной чешуёй вода. Микроскопические рыбки оплывали хороводом пёстрые сваи перед домами. Посредине во всю длину тянулась узкая, обсаженная черёмухой коса. Против середины косы вздымался большой сарай, и желтел покатый к воде спуск: английский гребной клуб. Из сарая шестеро тоненьких юношей в белых фуфайках и кепках вынесли длинную-длинную лёгкую гичку, будто пила-рыба на двенадцати ногах купаться пошла. Спустили лодку на воду, уселись и понеслись к Елагину острову, плавно, в такт гребли, откатываясь на подвижных сиденьях назад для нового взмаха... Сын прачки, помогавший матери на берегу укладывать бельё в корзину, посмотрел вслед и сам себя от удовольствия ногой лягнул.

У пристани, внизу, отчаянно скрипела на цепочке и шлёпалась о воду лодка. Да и как ей было не скрипеть и не шлёпать, когда тройка озорных мальчишек перелезла по отмели через забор, забралась в лодку и изо всех сил стала её раскачивать. Вправо — влево, вправо— влево... Вот-вот краем зачерпнёт воды до самого борта!

Плывший на плоскодонном челне старичок в малиновом гарусном шарфе лениво шарил глазами по прибрежным кустам. То там, то сям покачивались прибитые к берегу поленья, чурбашки либо обломки досок... Старичок подтягивал багром добычу, укладывал поперёк челна и медленно шлёпал по воде дальше... Засмотрелся на далёкие старые вётлы вдоль окраинной дороги Елагина острова, послушал, как на мостике справа гудят копыта, скрестил руки и вёсла и позабыл про свои дрова.

А в Крестовку с Невы вплыла новая компания: писаря с гармошками, девушки с цветными, похожими на детские воздушные шары зонтиками... Лёгкая песенка под перебор весёлых ладов прокатилась по речушке, лёгкие волны светлыми горбиками поплыли к берегам. Скворец в саду на кленовой ветке внимательно склонил голову: знакомая песня! В прошлом году он её здесь слышал, — не та ли самая компания в лодках проплывает?..

Всем было весело в этот весенний день: воробьям на крыше сарая, таксе и дворняжке, отдыхавшим у ворот после гонки вдоль забора, неизвестным мальчишкам в привязанной лодке, молодым англичанам, выплывавшим на гичке к Стрелке¹, писарям и девушкам на Крестовке. Даже чья-то старая-старая бабушка, отдыхавшая по ту сторону сада в плетёном кресле на балконе, подставляла лёгкому ветру ладонь, шевелила пальцами и улыбалась: так мирно блестела сквозь зеленеющие вершины река, так плавно звучали на реке голоса, так бодро, отставив генеральский хвост по ветру, шагал по двору рыжий петух мимо самого носа распластавшейся на тёплом бревне кошки...

¹ Стре́лка — мыс Васильевского острова в Петербурге, разделяющий Неву на два рукава.

Продолжение >>>