|
|
|
|
|
В. М. Шукшин
Критики (продолжение)Петька сразу ушёл в прихожую учить уроки, а дед остановился за всеми, посмотрел минут пять на телевизорную мельтешню и заявил: — Хреновина. Так не бывает. Отец Петьки обиделся. — Помолчи, тять, не мешай. — Нет, это любопытно, — сказал городской вежливый мужчина. — Почему так не бывает, дедушка? Как не бывает? — А? — Он недослышит у нас, — пояснил Петькин отец. — Я спросил: почему так не бывает?! А как бывает?! — громко повторил городской мужчина, заранее почему-то улыбаясь. Дед презрительно посмотрел на него. — Вот так и не бывает. Ты вот смотришь и думаешь, что он правда плотник, а я, когда глянул, сразу вижу: никакой он не плотник. Он даже топор правильно держать не умеет. — Они у нас критики с Петькой, — сказал Петькин отец, желая немного смягчить резкий дедов тон. — Любопытно, — опять заговорил городской. — А почему вы решили, что он топор неправильно держит? — Да потому, что я сам всю жизнь плотничал. «Почему решили?» — Дедушка, — встряла в разговор Петькина тётя, — а разве в этом дело? — В чём? — А мне вот гораздо интереснее сам человек. Понимаете? Я знаю, что это не настоящий плотник, — это актёр, но мне инте... мне гораздо интереснее... — Вот такие и пишут на студии, — опять с улыбкой сказал муж Петькиной тёти. Они были очень умные и всё знали — Петькина тётя и её муж. Они улыбались, когда разговаривали с дедом. Деда это обозлило. — Тебе не важно, а мне важно, — отрезал он. — Тебя им надуть — пара пустяков, а меня не надуют. — Ха-ха-ха, — засмеялся городской человек. — Получила? Петькина тётя тоже усмехнулась. Петькиному отцу и Петькиной матери было очень неудобно за деда. — Тебе ведь трудно угодить, тять, — сказал Петькин отец. — Иди лучше к Петьке, помоги ему. — Склонился к городскому человеку и негромко пояснил: — Помогает моему сыну уроки учить, а сам — ни в зуб ногой. Спорят друг с другом. Умора! — Любопытный старик, — согласился городской человек. Все опять стали смотреть картину, про деда забыли. Он стоял сзади как оплёванный. Постоял ещё немного и пошёл к Петьке. — Смеются, — сказал он Петьке. — Кто? — Вон...—Дед кивнул в сторону горницы. — Ничего, говорят, ты не понимаешь, старый хрен. А они понимают! — Не обращай внимания, — посоветовал Петька. Дед присел к столу, помолчал. Потом опять заговорил. — Ты, говорят, дурак, из ума выжил... — Что, так и сказали? — А? — Так и сказали на тебя — дурак? — Усмехаются сидят. Они шибко много понимают! — Дед постепенно «заводился», как выражался Петька. — Не обращай внимания, — опять посоветовал Петька. — Приехали... Грамотеи! — Дед встал, покопался у себя в сундуке, взял деньги и ушёл. Пришёл через час пьяный. — О-о! — удивился Петька (дед редко пил). — Ты чего это? — Смотрют? — спросил дед. — Смотрют. Не ходи к ним. Давай я тебя раздену. Зачем напился-то? Дед грузно опустился на лавку. — Они понимают, а мы с тобой не понимаем! — громко заговорил он. — Ты, говорят, дурак, дедушка! Ты ничего в жизни не понимаешь. А они понимают! Денег много?! — Дед уже кричал. — Если и много, то не подымай нос! А я честно всю жизнь горбатился!.. И я же теперь сиди, помалкивай. А ты сроду топора в руках не держал! — Дед разговаривал с дверью, за которой смотрели телевизор. Петька растерялся. — Не надо, деда, не надо, — успокаивал он деда. — Давай я тебя разую. Ну их!.. — Нет, постой, я ему скажу... — Дед хотел встать, но Петька удержал его. — Не надо, деда! — Финтифлюшки городские. — Дед как будто успокоился, притих. Петька снял с него один сапог. Но тут дед опять чего-то вскинул голову. — Ты мне усмешечки строишь? — Опять глаза его безрассудно заблестели. — А я тебе одно слово могу сказать!.. — Взял сапог и пошёл в горницу. Петька не сумел удержать его. Вошёл дед в горницу, размахнулся и запустил сапогом в телевизор. — Вот вам!.. И плотникам вашим! Экран — вдребезги. Все повскакали с мест. Петькина тётя даже взвизгнула. — Усмешечки строить! — закричал дед. — А ты когда-нибудь топор держал в руках?! Отец Петькин хотел взять деда в охапку, но тот оказал сопротивление. С грохотом полетели стулья. Петькина тётя опять взвизгнула и вылетела на улицу. Петькин отец всё-таки одолел деда, заломил ему руки назад и стал связывать полотенцем. — Удосужил ты меня, удосужил, родитель, — зло говорил он, накрепко стягивая руки деда. — Спасибо тебе. Петька перепугался насмерть, смотрел на всё это широко открытыми глазами. Городской человек стоял в сторонке и изредка покачивал головой. Мать Петьки подбирала с пола стёкла. — Удосужил ты меня... — всё приговаривал отец Петьки и нехорошо скалился.
|
|
|