23
И было все на небесах
Светло и тихо. Сквозь пары
Вдали чернели две горы.
Наш монастырь из-за одной
Сверкал зубчатою стеноз!.
Внизу Лрагва и Куря,
Обвив каймой из серебра
Подошвы свежих островов.
Бежали дружно и легко...
До них мне было далеко!
Хотел я встать — передо мной
Вес закружилось с быстротой;
Хотел кричать — язык сухой
Беззвучен и недвижим был...
Я умирал. Меня томил
Предсмертный бред. Казалось мне,
Что я лежу на влажном дне
Глубокой речки — и была
Кругом таинственная мгла.
И, жажду вечную поя,
Как лсд холодная струя,
Журча, вливалася мне в грудь...
И я боялся лишь заснуть, —
Так было сладко, любо мне...
А надо мною в вышине
Волна теснилася к волне
И солнце сквозь хрусталь волны
Сияло сладостней луны...
И рыбок пестрые стада
В лучах играли иногда.
И помню я одну из них:
Она приветливей других
Ко мне ласкалась. Чешуей
Была покрыта золотой
Ее спина. Она вилась
Над головой моей не раз.
И взор ее зеленых глаз
Был грустно нежен и глубок...
И надивиться я не мог:
Ее сребристый голосок
Мне речи странные шептал,
И пел, и снова замолкал.
Он говорил: „Дитя мое,
Останься здесь со мной:
В воде привольное житье
И холод и покой.
* * *
Я созову моих сестер:
Мы пляской круговой
Развеселим туманный взор
И дух усталый твой.
* * *
Усни, постель твоя мягка,
Прозрачен твой покров.
Пройдут года, пройдут века
Нод говор чудных снов.
* * *
О милый мой! не утаю,
Что я тебя люблю.
Люблю как вольную струю,
Люблю как жизнь мою...
