Очевиден ли первый закон Ньютона

Закон инерции (первый закон Ньютона) кажется очень простым. Но почему же тогда его не открыл древнегреческий ученый Аристотель, который начал изучать движение тел за две тысячи лет до Галилея?

Аристотель утверждал: чтобы тело двигалось, его необходимо «двигать». И наблюдения действительно указывают на то, что тела «сами по себе» не движутся. Например, когда лошадь перестает тянуть повозку, повозка останавливается; когда стихает ветер, листья на деревьях замирают. Поэтому в справедливости учения Аристотеля не сомневались две тысячи лет.

Галилей сделал принципиально новый шаг в изучении движения: он перешел от наблюдений к опытам. В этих опытах он установил, что движение прекращается из-за вполне определенной причины — из-за трения. И догадался, что если бы трение можно было устранить совсем, то тело двигалось бы «само по себе» вечно! Это и было открытием закона инерции.

Однако открытие закона инерции вовсе не сделало его очевидным: ему и сегодня «противится» здравый смысл. И причина та же, что мешала Аристотелю открыть этот закон: мы видим, что окружающие нас тела не движутся сами по себе сколь угодно долго! Как же не верить собственным глазам?

Но дело в том, что любое движение в окружающем нас «земном» мире сопровождается трением — мы его так же не замечаем, как не замечал его когда-то и Аристотель.

Однако мы уже знаем, что вследствие трения движение не исчезает, а переходит из одной формы в другую: тела нагреваются, т. е. увеличивается скорость хаотического движения частиц, из которых состоят эти тела.

Сегодня, когда люди научились значительно уменьшать трение, способность тел сохранять движение перестала казаться такой удивительной.