Из истории рассказа «Кавказский пленник»

Рассказ «Кавказский пленник» был написан Л. И. Толстым в 70-е годы XIX века.

«События рассказа происходят во время войны русских с горцами, но рассказчик не сообщает никаких исторических сведений, ограничиваясь одной короткой фразой: „На Кавказе тогда война была". Впервые у Толстого рассказ построен на самих событиях, на самом сюжете — на самом простом интересе к тому, чем дело кончится.

От читателя не требуется ничего иного, кроме сочувствия к герою, которому грозит гибель.

Материалом для рассказа послужили события из жизни самого Толстого на Кавказе (преследования чеченцами, чуть не взявшими его в плен) и некоторые книжные источники, описывающие кавказскую войну и плен».

Б. Эйхенбаум. «Лев Толстой»

Из воспоминаний Ф. Ф. Торнау

«Для того чтобы чужой не подкрался ночью к моей тюрьме, Тамбиев (хозяин) приучил лежать возле дверей принадлежавшую ему очень злую большую чёрную собаку, наводившую страх на весь околоток. Сначала она при моём появлении скалила зубы, ворчала и даже собиралась уцепиться за ноги, но скоро я завёл с нею самую тесную дружбу, разумеется, тайным образом, для того, чтобы не возбудить подозрительности Тамбиева. Я был не очень сыт, но бедная собака была ещё голоднее: тайком я уделял ей что только мог от моего проса, и Ха-краз, как её звали, завидев меня, более не злилась, а только махала хвостом, глядя на меня самыми нежными глазами...

Добыв кусочек карандаша, я рисовал на ставне и на строганых столбах всё, что приходило на ум; о бумаге нечего было и думать. Животных, цветы и виды черкесы переносили, но не хотели терпеть человеческих фигур и всегда их соскабливали. Суреты, как они их называли, наводили на них суеверный страх. „Откуда берешь ты смелость, — сказал мне однажды Тамбиев, — так сходно изображать человека, созданного по подобию Аллаха? Души ты не можешь ведь дать твоему изображению. Смотри, когда умрёшь, на том свете твои суреты отнимут у тебя покой, требуя для себя бессмертной души; а откуда ты её возьмёшь?" Потом я занялся резьбой из кизилового дерева палок, употребляемых черкесами для ходьбы в горах. Это им очень нравилось, и многие просили украшать их палки, что мне всегда удавалось, к их удовольствию. <...>

Детское любопытство взяло верх над страхом. Смотря на детей Тамбиева, давно привыкших ко мне, другие дети начали подходить поближе, потом одна из девочек решилась влезть в мою башню, и кончилось тем, что мы очень подружились... Чаще всего меня навещали две молодые девочки... Кучухуж и её служанка Хан. Пользуясь каждою свободной минутой, они прибегали ко мне с какими-нибудь детскими рассказами или расспросами, приносили мне яиц, ягод, табаку, приводили за собой других девочек, пели хором абазехские песни или, видя меня нерасположенным и задумчивым, сидели молча в ожидании от меня ласкового слова».