|
|
|
|
|
С. Я. Маршак
Двенадцать месяцев (продолжение)Профессор (беспомощно разводит руками). Боюсь, что и это не поможет. Но вряд ли вашему величеству понадобятся такие перемены в календаре. Ведь каждый месяц приносит нам свои подарки и забавы. Декабрь, январь, февраль — катание на коньках, новогоднюю ёлку, масленичные балаганы8, в марте начинается снеготаяние, в апреле из-под снега выглядывают первые подснежники... 8 Ма́сленичные балага́ны — постройки для театральных представлений во время Масленицы, праздника проводов зимы. Королева. Вот я и хочу, чтобы уже был апрель. Я очень люблю подснежники. Я их никогда не видала. Профессор. До апреля осталось совсем немного, ваше величество. Всего каких-нибудь три месяца, или девяносто дней... Королева. Девяносто! Я не могу ждать и трёх дней. Завтра новогодний приём, и я хочу, чтобы у меня на столе были эти — как вы их там назвали? — подснежники. Профессор. Ваше величество, но законы природы!.. Королева (перебивая его). Я издам новый закон природы! (Хлопает в ладоши.) Эй, кто там? Пошлите ко мне Канцлера. (Профессору.) А вы садитесь за мою парту и пишите. Теперь я вам буду диктовать. (Задумывается.) Ну! «Травка зенелеет, солнышко блестит». Да, да, так и пишите. (Задумывается.) Ну! «Травка зенелеет, солнышко блестит, а в наших королевских лесах распускаются весенние цветы. Посему всемилостивейше повелеваем доставить к Новому году во дворец полную корзину подснежников. Того, кто исполнит нашу высочайшую волю, мы наградим по-королевски...» Что бы им такое пообещать? Погодите, это писать не надо!.. Ну вот, придумала. Пишите: «Мы дадим ему столько золота, сколько поместится в его корзине, пожалуем ему бархатную шубу на седой лисе и позволим участвовать в нашем королевском новогоднем катании». Ну, написали? Как вы медленно пишете! Профессор, «...на седой лисе...» Я давно уже не писал диктанта, ваше величество. Королева. Ага, сами не пишете, а меня заставляете! Хитрый какой!.. Ну, да уж ладно. Давайте перо — я начертаю своё высочайшее имя! (Быстро ста ват закорючку и машет листком, чтобы чернила скорее высохли.) В это время в дверях появляется Канцлер. Ставьте печать — сюда и сюда! И позаботьтесь о том, чтобы все в городе знали мой приказ. Канцлер (быстро читает глазами). К этому — печать? Воля ваша, королева!.. Королева. Да-да, воля моя, и вы должны её исполнить! Занавес опускается. Один за другим выходят два Глашатая с трубами и свитками в руках. Торжественные звуки фанфар. Первый Глашатай. Под праздник новогодний
Второй Глашатай. Травка зеленеет,
Первый Глашатай. Кто отрицать посмеет,
Второй Глашатай. В лесу цветёт подснежник,
Первый Глашатай. Посему всемилостивейше повелеваем доставить к Новому году во дворец полную корзину подснежников! Второй Глашатай. Того, кто исполнит нашу высочайшую волю, мы наградим по-королевски! Первый Глашатай. Мы пожалуем ему столько золота, сколько поместится в его корзине! Второй Глашатай. Подарим бархатную шубу на седой лисе и позволим участвовать в нашем королевском новогоднем катании! Первый Глашатай. На подлинном собственной её величества рукой начертано: «С Новым годом! С первым апреля!» Звуки фанфар. Второй Глашатай. Ручьи бегут в долину,
Первый Глашатай. Подснежников корзину
Второй Глашатай. Нарвите до рассвета
Первый Глашатай. И вам дадут за это
Первый и второй (вместе). Травка зеленеет,
Маленький домик на окраине города. Жарко топится печка. За окнами метель. Сумерки. Старуха раскатывает тесто. Дочка сидит перед огнём. Возле неё на полу несколько корзинок. Она перебирает корзинки. Сначала берёт в руки маленькую, потом побольше, потом самую большую. Дочка (держа в руках маленькую корзинку). А что, мама, в эту корзинку много золота войдёт? Старуха. Да, немало. Дочка. На шубку хватит? Старуха. Что там на шубку, доченька! На полное приданое хватит: и на шубки, и на юбки. Да ещё на чулочки и платочки останется. Дочка. А в эту сколько войдёт? Старуха. В эту ещё больше. Тут уж на дом каменный хватит, и на коня с уздечкой, и на барашка с овечкой. Дочка. Ну, а в эту? Старуха. А уж тут и говорить нечего. На золоте пить-есть будешь, в золото оденешься, в золото обуешься, золотом уши завесишь. Дочка. Ну, так я эту корзину и возьму! (Вздыхая.) Одна беда — подснежников не найти. Видно, посмеяться над нами захотела королева. Старуха. Молода, вот и придумывает всякую всячину. Дочка. А вдруг кто-нибудь пойдёт в лес да и наберёт там подснежников. И достанется ему вот этакая корзина золота! Старуха. Ну, где там — наберёт! Раньше весны подснежники и не покажутся. Вон сугробы-то какие намело — до самой крыши! Дочка. А может, под сугробами-то они и растут себе потихоньку. На то они и подснежники. Надену-ка я свою шубейку да попробую поискать. Старуха. Что ты, доченька! Да я тебя и за порог не выпущу. Погляди в окошко, какая метель разыгралась. А то ли ещё к ночи будет! Дочка (хватает самую большую корзину). Нет, пойду — и всё тут. В кои-то веки во дворец попасть случай вышел, к самой королеве на праздник. Да ещё целую корзину золота дадут. Старуха. Замёрзнешь в лесу. Дочка. Ну, так вы сами в лес ступайте. Наберите подснежников, а я их во дворец отнесу. Старуха. Что же тебе, доченька, родной матери не жалко? Дочка. И вас жалко, и золота жалко, а больше всего себя жалко! Ну, что вам стоит? Эка невидаль — метель. Закутайтесь потеплее и пойдите. Старуха. Нечего сказать, хороша дочка! В такую погоду хозяин собаки на улицу не выгонит, а она мать гонит. Дочка. Как же! Вас выгонишь! Вы и шагу лишнего для дочки не ступите. Так и просидишь из-за вас весь праздник на кухне у печки. А другие с королевой в серебряных санях кататься будут, золото лопатой огребать... (Плачет.) Старуха. Ну, полно, доченька, полно, не плачь. Вот съешь-ка горяченького пирожка! (Вытаскивает из печи железный лист с пирожками.) С пылу, с жару, кипит-шипит, чуть не говорит! Дочка (сквозь слёзы). Не надо мне пирожков, хочу подснежников!.. Ну, если сами идти не хотите и меня не пускаете, так пусть хоть сестра сходит. Вот придёт она из лесу, а вы её опять туда пошлите. Старуха. А ведь и правда! Отчего бы её не послать? Лес недалеко, сбегать недолго. Наберёт она цветочков — мы с тобой их во дворец снесём, а замерзнет — ну, значит, такая её судьба. Кто о ней плакать станет? Дочка. Да уж, верно, не я. До того она мне надоела, сказать не могу. За ворота выйти нельзя — все соседи только про неё и говорят: «Ах, сиротка несчастная!», «Работница — золотые руки!», «Красавица — глаз не отвести!» А чем я хуже её? Старуха. Что ты, доченька, по мне, ты лучше, а не хуже. Да только не всякий это разглядит. Ведь она хитрая — подольститься умеет. Тому поклонится, этому улыбнётся. Вот и жалеют её все: сиротка да сиротка. А чего ей, сиротке, не хватает? Платок свой я ей отдала, совсем хороший платок, и семи лет ещё не проносила, а потом разве что квашню9 укутывала. Башмачки твои позапрошлогодние донашивать ей позволила, — жалко, что ли? А уж хлеба сколько на неё идёт! Утром кусок, да за обедом краюшка, да вечером горбушка. Сколько это в год выйдет — посчитай-ка. Дней-то в году много! Другая бы не знала, как отблагодарить, а от этой слова не услышишь. 9 Квашня́ — деревянная кадка для теста. Дочка. Ну вот, пусть и сходит в лес. Дадим ей корзину. Старуха. Что ты, доченька! Эта корзина новая, недавно куплена. Ищи её потом в лесу. Вот ту дадим, — и пропадет, так не жалко. Дочка. Да уж больно мала!
|
|
|